Предлагаем вашему вниманию выдержки из интервью с И.Юргенсом в эфире радиостанции «Голос России» (31 июля 2012, программа «Визави с миром», ведущий А.Оганесян).
Юргенс: …Четыре года я посвятил ИНСОРу, он замысливался как один из аналитических центров президента Медведева, таковым он и стал. Но затем Дмитрий Анатольевич, как известно, поменял амплуа.
При всей огромной лояльности к Дмитрию Анатольевичу: сначала была выбрана либеральная парадигма, «свобода лучше несвободы», а после своего назначения премьер-министром и избрания главой «Единой России» он сказал, что, в общем-то, либералом особенно не был, скорее, придерживается других взглядов. Это тоже значимое общественное заявление.
…Те исследователи, которые собрались под эти флаги, довольно опытные люди, состоявшиеся, не обязаны быть в жестких рамках Института современного развития, они могут работать в любых местах. Мы должны определиться. Смена либерализма на консерватизм, условно говоря, это нам подходит или нет? Надо ли навязывать свои рецепты человеку, выбравшему несколько другую линию поведения?
Я ни в коем случае его не критикую. Жизнь меняется постоянно, и избиратель сделал свой выбор. Что бы ни говорили о результатах выборов, более 50 процентов проголосовало за стабильность, они сплотились вокруг своего лидера Владимира Путина.
Четыре года в ИНСОРе было посвящено либерализму. Думаю, что это стало в том числе и внутренним убеждением. (…)
Оганесян: Вы говорили о размытости понятия «либерализм». Я хочу прежде, чем перейти к этой теме, сказать, что у нас слово «консерватор» — ругательное, хотя оно такого смысла вовсе не несет.
Юргенс: Нет, абсолютно не несет.
Оганесян: …Вам не кажется, что в современном мире, поскольку и те, и другие делают ставку на рыночную экономику (я имею в виду европейских консерваторов, либералов), разница стерлась, особенно за XX век?
Юргенс: Да. В нашем понимании, как нас с вами учили в школе, партия — это авангард класса. С точки зрения классовой основы между социал-демократами и консерваторами, в области экономики разница несущественная. Стерты некие критерии.
Тем не менее, есть развилка: индивидуализм против коллективизма. Выживает сильнейший, умнейший, и ему не надо ставить преград на этой дороге, потому что, вытягивая себя, он вытягивает большие массы людей? Или, наоборот, надо уравнивать этих выскочек, и индивидуальное ставить под очень жесткий контроль коллектива как на национальном, так и на международном уровне? Эти грани, с моей точки зрения, не стерлись.
…В принципе, самая короткая суть либерализма, как я ее для себя понял, — это свобода, умеренность и толерантность. Она не всем подходит с этой стороны, потому что может быть резкость в отношении предпринимателей, богатых, резкость в отношении индивидуальных проявлений, может не быть никакой толерантности как в национальном, предположим, вопросе, так и в вопросах пола.
Партия свободы, умеренности, толерантности и, с другой стороны, партия здоровых начал, уходящих в религиозное прошлое, в прошлое нации —это противоречие, но в нём я не вижу плохих и хороших.
…Я прошел довольно большой путь. Я 20 лет работал в профсоюзах, сначала в советских, потом в демократических, затем в объединении предпринимателей. Могу вам сказать, что у каждого мыслящего человека, с моей точки зрения, сердце — на стороне «левых», а мозг — на стороне «правых».
(…) Вопрос из Киева: «Вступление России во Всемирную торговую организацию (ВТО) вызвало очень бурную общественную реакцию: одни за, другие против. А вы какие перспективы видите для России в ВТО? В чем будут плюсы, а в чем минусы?».
Юргенс: Для российского потребителя, для подавляющего большинства российских граждан разница будет незаметна. У нас и так столько импорта на отечественном рынке, что какого-то дополнительного эффекта от вступления в ВТО наш потребитель в ближайшее время не почувствует. В долгосрочной перспективе почувствует, безусловно. Усиление конкуренции с внешними производителями в результате приведет и к повышению качества, и к понижению цены на целый ряд товаров.
Отдельным группам товаропроизводителей придется очень серьезно думать, как защищаться, повышать собственную конкурентоспособность. Государство полностью понимает это. В этом я поддерживаю государство. Главный переговорщик Максим Медведков — мой хороший знакомый, мы с ним начинали в 1990-х годах. Я выступал консультантом по страховому, банковскому рынкам, был членом команды.
Могу сказать, что эти 17 лет переговоров — это огромная школа. Очень многое учтено, Россия будет применять 50 наборов защитных мер, 14 из них — в отношении сельхозпроизводителей, которые будут в сложном положении, поскольку продовольствия в Западной Европе и в Америке производится много, оно дотируется Европейским союзом. Наше положение окажется невыгодным. Поэтому тут надо принимать системные меры. Приблизительно известно, какие.
Для народа ничего не изменится, а в долгой перспективе станет лучше. Для металлургов — это большой плюс. Потому что в отношении них велись антидемпинговые расследования, ими выплачивались большие штрафы. Какая-то страна говорила: «Они демпингуют, они сбрасывают цены на металл, чтобы завоевать наш рынок». Этого больше нельзя сделать, потому что мы — члены ВТО, есть соответствующие суд и экспертиза, и наши конкуренты обязаны доказать факт демпинга. В большинстве случаев они это сделать не смогут.
Наша основа — это нефть и газ, и они регулируются не ВТО, а международными биржами. Здесь наше вступление в ВТО не несёт экономического эффекта. (…)
http://rus.ruvr.ru/radio_broadcast/2227329/82716670.html