За три дня до начала референдума об обнулении один из ответственных исполнителей этой политической операции, сопредседатель рабочей группы по разработке поправок в Конституцию Андрей Клишас в интервью РБК сжато охарактеризовал практический смысл происходящего. Цель, которую ставят перед собой устроители референдума, — «тему преемников, трансфера и так далее вывести за скобки и заставить тех, кто занимается государственным управлением, заниматься своим делом. То есть перестать думать о том, что будет потом. В некотором смысле они должны свыкнуться с мыслью о том, что потом будет все то же… Политикам и государственным деятелям необходимо заниматься своим делом, а не спекулировать и не размышлять по поводу того, что в стране произойдет после 2024 года».
Главный редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков замечает по этому поводу: «желание, чтобы люди не думали о будущем, как главный мотив главной поправки, утопически неожиданное, но зато объясняет нам почему власть так настойчиво сосредоточена на поиске скреп в прошлом, почему не прописан образ будущего, почему никто не может сказать, как выглядит наш общественно-политический и экономический идеал».
Впрочем, опасения Клишаса насчёт того, что его коллеги примутся «спекулировать и размышлять», кажется, сильно преувеличены. Вся новейшая история российской власти — хороший урок тем, кто в полемике позволяет себе замечать, что у оппонентов «нет будущего». Можно годами и десятилетиями прекрасно жить в настоящем при очевидном отсутствии всякого будущего. Необходимо только наладить более-менее эффективную машину эксплуатации этого настоящего и создать достаточно широкую группу (вернее, систему групп) его бенефициаров, для которых наступление любого будущего будет значить угрозу материальных, карьерных и проч. потерь.
Нынешний год для Института современного развития юбилейный. Десять лет назад вышла в свет самая резонансная наша работа: «Россия XXI века. Образ желаемого завтра». Доклад вызвал широкую полемику, и, в частности, многократно анонсировались альтернативные программы — но, кажется, ни одной серьезной и всеобъемлющей на свет так и не появилось. Разумеется, не потому что образ, представленный ИНСОРом оказался безальтернативным. И не из-за недостатка экспертных сил. А в первую очередь, наверное, потому, что немногие могут позволить себе работать ради настолько туманных и отдаленных перспектив (или вообще ради вечности). «Будущего нет и не будет», — ясно прозвучало осенью 2011-го и не раз было повторено в дальнейшем; под этим лозунгом происходит и текущее «обнуление».
«Планы на будущее строит тот, у кого настоящее плохое», много лет убеждали нас Клишас и его партийные товарищи. В этом, безусловно, есть своя логика. Вот только доля людей, ощущающих своё настоящее как плохое, в стране вдруг резко увеличилась. О чём ясно свидетельствует и ход нынешнего референдума (но что, конечно, вряд ли подтвердят объявленные результаты). Не достигнет ли эта доля критического уровня, и не обретет ли крайнюю актуальность указанный текст десятилетней давности? Будем смотреть.
Роман Ромов